В Казанском федеральном университете состоялось заседание жюри конкурса на соискание медали и премии им. Н. И. Лобачевского «За выдающиеся работы в области фундаментальной и прикладной математики». Их лауреатом стал академик Российской академии наук Юрий Леонидович Ершов. Ниже приводится статья Алексея Надточего 2010 г. «Иерархия», посвященная творчеству лауреата и содержащая сведения из его биографии.
Пытаться изложить на доступном языке результаты полувековой научной деятельности нынешнего директора (по состоянию на 2010 г.) Института математики СО РАН им. С. Л. Соболева, лидера сибирской школы математической логики и алгебры академика Юрия Леонидовича Ершова — напрасный труд: рядовой читатель всё равно ничего не поймёт. Поэтому поверим на слово в первую очередь самим математикам, а также тем учёным, чья работа вплотную связана с этой точной и замечательной наукой: в нашем Академгородке живёт и с помощью чисел и формул творит человек редчайшего таланта, соединивший в себе исключительные математические способности, широчайшую научную эрудицию и — может быть, главное — огромную творческую волю и фантазию, без которых немыслима ни одна сфера научной деятельности.
О парадоксах науки
Строго говоря, «Иерархия Ершова» — это всего лишь научный термин, один из многих, которые привнёс в мировую математическую науку Юрий Леонидович, и он выражает одну из теорий структурной выстроенности математических понятий по мере восхождения на математическую «Фудзияму» — чем выше на «гору», тем глубже в логику и теорию алгоритмов.
«Чем выше — тем глубже» — не единственный парадокс современной математики и вообще науки. Уровень её нынешнего развития настолько дифференцировал специалистов в различных областях знаний, что не только математики, но и физики, химики, биологи и т. д. далеко не всегда понимают друг друга, не говоря уж о простых людях.
И, например, один из старших коллег Юрия Леонидовича, общепризнанный научный авторитет, академик Сергей Константинович Годунов при встрече с автором этих строк выразился так:
— Насколько я могу судить, ведь мы с Юрием Леонидовичем работаем в разных специализациях, его вклад в науку очень значителен. Начатая ещё в сороковых годах прошлого века перестройка парадигмы отечественного образования и науки, в спешном порядке приспосабливаемая для нужд создания ядерного щита (я, естественно, упрощаю), в последующие годы получила своё развитие. Но уже не только в целях обороны страны — в целом новые технологии нуждались в новом математическом аппарате, который бы позволил развивать машинное программирование. Эта работа была продолжена академиком Мальцевым, а уж от него эстафету развития математической логики и алгебры подхватил Ершов.
Но в этих заметках в понятие «Иерархия Ершова» мы бы хотели вложить более широкий смысл: иерархия — как ступени глубины (или высоты) не только научного познания, но и построения принципов отношения к жизни. Ведь, в конечном счёте, любой учёный, даже такой выдающийся, как Ершов, остаётся прежде всего человеком: со своими радостями и болями, у одних легко изливающимися на мир и окружающих, экстравертов по натуре (таким был, говорят, один из «отцов» Сибирского отделения академик С. Л. Соболев), у других, как у Ершова, не столь открытых, сдержанных, но всё равно где-то там, внутри, очень бурных, порой мучительных (иначе откуда болезни?). И тем, и другим наука и мы, общество, должны быть благодарны за их подвиг жизни. Потому что жизнь настоящего учёного — это именно подвиг, подвижничество, который, к сожалению, чаще всего по-настоящему могут оценить, увы, только они сами.
Характерный штрих: когда занимавший пост премьер-министра в то время Михаил Фрадков вручал Ершову Государственную премию Российской Федерации за монографию «Кратно нормированные поля», то тихонько спросил явившегося без галстука на церемонию в «Белый дом» учёного: «Это правда, что ваша работа имеет большое практическое значение?» На что несколько смущённый академик пробормотал нечто утвердительное. А за то, что явился без галстука, смешно поплатился: «непротокольный» снимок ему так и не прислали, кто-то забраковал…
И в этом тоже своеобразном парадоксе видится одна из драм современной действительности: жизнь, с одной стороны, требует вести себя по «протоколу», сообразно с общепринятыми правилами, с другой — стандартно мыслящие люди всегда не более чем хорошие исполнители. А науку двигают вперёд как раз личности нестандартные…
О «вехах» и «ухабах»
Если судить по внешним признакам, то за перечислением вех биографии академика-юбиляра не увидишь человека. Родился в благополучной и трудолюбивой семье инженеров-железнодорожников (настолько благополучной и трудолюбивой, что его родной брат Валерий тоже стал академиком). Школа с серебряной медалью, университет, Ленинская стипендия. Всего через несколько месяцев после защиты диплома — кандидатская диссертация на основе готовых публикаций в математическом журнале. В 25 лет уже доктор наук. В 30 — член-корреспондент Академии наук тогда ещё СССР (действительный член с 1991 года). Заведующий отделом математической логики Института математики, заведующий кафедрой, декан, ректор НГУ, директор Института дискретной математики и информатики, что был в ведомстве образования. И новый этап — директор одного из самых известных и старейших в Сибирском отделении Института математики им. С. Л. Соболева, председатель объединённого учёного совета по математике и информатике, главный редактор журнала «Алгебра и логика», председатель благотворительного общественного фонда и т. д. и т. п. — несколько страниц текста с перечислением его должностей, званий, наград, научных работ и т. д.
Важно во всём этом огромном списке выделить «корневое»: родился в Новосибирске, окончил новосибирскую школу № 30, затем Новосибирский гос-университет с предварительным «заходом» в ТГУ, откуда настойчиво добивался перевода не один год, вырос на родной «почве» сибирской математической школы до учёного мирового масштаба и сегодня её лидер. По общему признанию, Юрий Леонидович один из «столпов» сибирской науки в целом, на которых, собственно, и зиждется авторитет нашего города и Академгородка. Его работы по математической логике и алгебре, топологии и философии легли в основу новых направлений исследований, а результаты, полученные Ю. Л. Ершовым, составляют базис этих исследований.
Ершова постоянно приглашают с докладами на самые престижные международные математические конгрессы и симпозиумы, в 1996-м он сопредседатель конгресса ЮНЕСКО «Образование и информатика». Написанные им лично и в соавторстве работы переводят, цитируют, и несколько его книг являются для математиков настольными.
Загляните в Интернет: только на постсоветском пространстве на русском языке издано несколько учебных пособий по теоремам Ершова, в том числе и по иерархии, названной его именем. Но есть ещё язык английский, которым свободно владеет учёный, и одна из самых известных в математическом мире книг — созданный в соавторстве с американцами А. Нероудом и Дж. Реммелем и его учеником Сергеем Гончаровым фундаментальный двухтомник «Handbook of Recursive Mathematics».
Но когда я спросил Юрия Леонидовича о месте в мировой науке именно математиков-сибиряков, он задумчиво сказал:
— Видите ли, некоторые сотрудники нашего института являются членами Американского математического общества — крупнейшего профессионального объединения учёных. Там же состоят многие наши соотечественники, которые нынче работают и в США, и в других странах. Но и к нам на научные мероприятия, те же Мальцевские чтения, охотно едут со всего света. Мир математики, как, впрочем, и всей науки, сейчас, по сути, неделим. К тому же коммуникации позволяют. У нас есть масса совместных проектов, мы ведём не просто активную электронную переписку — мы совместно работаем. Поэтому или Американское, или Лондонское математическое общество — эти названия говорят, скорее всего, о местоположении «штаб-квартиры». Индус, японец, немец, русский — не важен цвет кожи и состав крови, важно то, что ты делаешь в науке. Что, впрочем, не умаляет ответственности и гордости именно за Академгородок, за судьбу российской науки. А состояние наших дел по многим позициям весьма тревожное, об этом уже говорено много.
Как происходит сложный, невидимый глазу процесс превращения просто талантливого юноши в большого учёного — во многом тайна и для самой науки. Но ясно, что без целеустремлённейшего труда никакого восхождения по «иерархической лестнице» не будет. Признание, слава, материальный достаток приходят к талантливым людям потом: сначала одержимость в работе. Иногда буквально по принципу: его бьют, а он лезет!
Забавные житейские детали: когда ещё совсем юного абитуриента провожала на учёбу в Томск его будущая жена и единственная подруга жизни Надежда Семёновна, некогда Надя-Надюша, то со слезами на глазах она спросила: «Юрка, ты хоть любишь меня?» На что юноша солидно ответил: «После математики». Сухарь, да и только. Дома Надя рыдала, мама утешала: «Будет тебе плакать! Ещё и получше парни найдутся!» Вряд ли кто тогда мог всерьёз полагать, что Юрий Ершов станет крупным учёным и организатором науки и образования, а его Надя так на всю жизнь и останется рядом с ним, с тремя общими детьми, четырьмя внуками и… с математикой.
Били его достаточно. По его внешней извечной сдержанности судить трудно, но что было, то было. С прекрасными математическими способностями он, начитавшись газет, поехал сначала поступать в Московский физтех. Столичная публика из приёмной комиссии и экзаменаторы отнеслись к нему снисходительно, если не сказать снобистски: ну, давай, сибирячок! Письменные экзамены по математике и физике Ершов сдал на пятёрки. На устном экзамене двое из них «резали» оставшихся как попадя. Ершов держался часа четыре. Потом, чтоб всё-таки «засыпать» «сибирячка», ему дали задачу, которую он в принципе решить не мог, потому что не хватало знаний. Тихое торжество на лицах экзаменаторов он запомнил на всю жизнь и в последующем, при наборе в НГУ, всегда стремился в первую очередь понять: насколько не просто подготовлен человек, а способен к математическому мышлению.
Или взять 2002 год, когда он, уже давно известный учёный, за плечами которого были и многолетнее заведование отделом в родном институте, и восемь лет руководства университетом, стал баллотироваться на должность директора Института математики СО РАН, но не тут-то было: с первого раза не одолел все ступени действительно демократических выборов. Потребовалось время, чтобы коллеги признали его право руководить коллективом с выдающейся историей, насчитывающим в своих рядах несколько других академиков и членов-корреспондентов, десятки докторов и кандидатов наук, по праву гордящимся своим «иконостасом» из барельефов великих математиков на фасаде здания. Со стороны никто никогда не поймёт, какие страсти бушуют порой в душах «сухарей-математиков», насколько сложна бывает картина столкновения научных взглядов, позиций. А если учесть, что всё это ещё к тому же люди с небывалым воображением, то можно понять, почему Ершову пришлось год доказывать, что именно он может привести в равновесие этот научный корабль, шедший вперёд по волнам не столь уж спокойного моря. Замечательное слово «консенсус» им было найдено и применено вовремя. Сохранить и преумножить авторитет института, предоставить каждому наилучшие возможности для реализации своих способностей, объединить всех вокруг непреходящей идеи — временно всё, кроме науки, — это и стало программой его деятельности в новой должности.
Мир Академии в широком смысле слова хоть и бесконечно разнообразен, но и в нём главенствуют те же принципы: руководитель научного учреждения опирается на авторитет своего коллектива, своих коллег, но и его личные заслуги перед наукой являются своеобразным гарантом устойчивости «корабля». И от того, насколько удачен этот «сплав», в конечном итоге зависит всё: уровень научной деятельности, авторитет института в научном мире и обществе, бюджетное финансирование, гранты, командировки, договора, зарплата, наконец.
НГУ — это тоже школа
На новом посту ему очень пригодился опыт руководства университетом. Член-корреспондент РАН (ныне действительный член РАН, прим. ред.), его ученик Сергей Гончаров, показав мне на компьютере историко-иерархическую лестницу, кто есть кто в математике (Гончаров — ученик Ершова, Ершов — ученик Мальцева, Мальцев — ученик Колмогорова и т. д. до классиков математики Карла Теодора Вейерштрасса и Карла Фридриха Гаусса), на мой вопрос, каким ректором был Юрий Леонидович, сказал:
— Очень хорошим. Он знал, что университету нужно, и последовательно добивался этого.
— А что НГУ было нужно?
— 1986—1994 годы: пик перестройки и ломки всего что было. Ершов сумел сохранить кадры, при нём полставочники получали в университете больше, чем была зарплата в ту пору в абсолютно обнищавших институтах СО РАН. Это почти невероятно, но именно в те годы он начал активно строить и укреплять материальную базу. Я знаю, насколько ему было трудно решать оргвопросы в условиях разбушевавшейся демократии, на него наседали «Швондеры», но он терпел, и я не помню, чтобы он хоть раз повысил голос, и упорно вёл НГУ вперёд.
Взять хотя бы такой факт: в этот период стали призывать студентов в армию, была буча, доходило до забастовки. Ершов летал специально в Москву, встречался с высоким начальством, конфликт был мирно улажен. А те ребята, которым пришлось служить, вернулись в НГУ все до единого. Ю. Л. Ершов добился создания на базе физико-математической школы Специализированного учебно-научного центра имени М. А. Лаврентьева, который стал частью НГУ, на основе реорганизации и включения в состав НГУ политехникума был создан Высший колледж информатики НГУ с техническим факультетом, который стал готовить специалистов в области информатики, потребность в которых растет все эти годы. Была также реализована программа по началу строительства нового спортивного центра НГУ.
Ну и немаловажная деталь, говорящая об атмосфере тех лет в университете: наша команда КВН была одной из сильнейших в России!
Смею утверждать, что ректора Ершова любили студенты и уважали преподаватели. Это очень современный, эрудированный, широко начитанный и в специальной, и в художественной литературе тип лидера. Но, подчёркиваю, главное в научном руководителе то, что он сам из себя представляет как учёный. И тут Юрий Леонидович на высоте.
Коллеги Ершова отмечают: при всей своей корректности, он очень твёрд и прям в суждениях, когда дело касается явных ошибок в чьей-либо работе. Так, например, однажды он написал заявление и оставил кафедру в НГУ, когда, по его убеждению, тогдашний ректор стал проводить неверную политику, которая девальвировала качество подготовки специалистов. Так всё на бумаге и изложил…
О позиции
Какой-либо общественной деятельностью в обыденном смысле слова Юрий Леонидович почти вообще не занимался. Когда ещё в студенчестве на него, вновь избранного члена комитета комсомола НГУ, навалились с упрёками, что он бездействует (а в это время он с головой зарылся в математическую логику), растерянный, он попросил совета у своего научного руководителя Анатолия Ивановича Мальцева. Тот почесал огромную лысую голову:
— Скажи им, что твоё общественное поручение — подтягивать по математике отстающих!
Так оно, впрочем, и было…
Это может показаться невероятным, другой бы, как говорится, всю жизнь гордился, что был делегатом последнего, исторического XXVIII съезда партии (автор этих строк хорошо помнит в составе делегации Новосибирской области молодого ректора НГУ), а Ершову это как-то «мимо»: «Ну, наверное, надо было, ректор — вот и избрали…»
Но общественная деятельность учёного — это не столько участие в различного рода съездах и заседаниях, сколько его чётко выраженная гражданская позиция. И здесь нельзя не отдать должное жёсткой последовательности Ершова, когда дело касается в первую очередь защиты интересов науки и образования. Автор этих заметок уже немало лет имеет возможность видеть и слышать высказывания академика Ершова на этот счёт.
Его статьи, интервью в журналах и газетах всегда проблематичны. Он не устаёт повторять: реформа науки и образования только тогда правомочна, когда она проводится на пользу делу, а не для удовлетворения тщеславия чиновников. «Интеграл будет отрицательный?», «Где же высокие цели?», «Для НГУ «гребёнка не подходит», — вот лишь несколько заголовков его публикаций на эту тему. Он прямо, по именам называет тех людей, кто — от министерства до СО РАН и НГУ — действует не сообразно потребностям развития науки и общества, а в угоду сиюминутным интересам. Его, как учёного и гражданина, возмущает некомпетентность, иногда даже дремучесть некоторых «руководителей от науки», тревожит опасность коммерциализации науки и образования, которая ничего общего не имеет с настоящей инновационной деятельностью.
В этом же смысле особенно показательна его недлинная речь на праздновании 50-летнего юбилея Института математики им. С. Л. Соболева. Рассуждая о непростой судьбе науки и образования в нынешней России, академик Ершов предложил ввести, как он выразился, в обиход термин «интеллектуальная безопасность общества, страны». С тем, чтобы по возможности снизить те непредвиденные риски, которые открываются перед человечеством сегодня. По его глубокому убеждению, решать всё новые и новые проблемы, которые нам преподносит само развитие цивилизации, можно только на основе высокоразвитых науки и образования. Трудно что-либо добавить существенное…
Совсем недавно автор этого очерка спросил председателя Сибирского отделения РАН академика Александра Асеева:
— Александр Леонидович, как лично вы оцениваете значение деятельности Юрия Леонидовича Ершова?
— Видите ли, математика изначально была «секретным оружием» Сибирского отделения. Это наш «конёк», базис, фундамент деятельности всех научных учреждений. А нынешний директор Института математики СО РАН Юрий Леонидович Ершов, как утверждают специалисты, входит в десятку лучших математиков мира. Так что судите сами…
«Юрий Леонидович Ершов входит в десятку лучших математиков мира»
Александр Леонидович Асеев, академик РАН,
в 2008—2017 годах — её вице-президент и
председатель Сибирского отделения (СО) РАН.
Пытаться изложить на доступном языке результаты полувековой научной деятельности нынешнего директора (по состоянию на 2010 г.) Института математики СО РАН им. С. Л. Соболева, лидера сибирской школы математической логики и алгебры академика Юрия Леонидовича Ершова — напрасный труд: рядовой читатель всё равно ничего не поймёт. Поэтому поверим на слово в первую очередь самим математикам, а также тем учёным, чья работа вплотную связана с этой точной и замечательной наукой: в нашем Академгородке живёт и с помощью чисел и формул творит человек редчайшего таланта, соединивший в себе исключительные математические способности, широчайшую научную эрудицию и — может быть, главное — огромную творческую волю и фантазию, без которых немыслима ни одна сфера научной деятельности.
О парадоксах науки
Строго говоря, «Иерархия Ершова» — это всего лишь научный термин, один из многих, которые привнёс в мировую математическую науку Юрий Леонидович, и он выражает одну из теорий структурной выстроенности математических понятий по мере восхождения на математическую «Фудзияму» — чем выше на «гору», тем глубже в логику и теорию алгоритмов.
«Чем выше — тем глубже» — не единственный парадокс современной математики и вообще науки. Уровень её нынешнего развития настолько дифференцировал специалистов в различных областях знаний, что не только математики, но и физики, химики, биологи и т. д. далеко не всегда понимают друг друга, не говоря уж о простых людях.
И, например, один из старших коллег Юрия Леонидовича, общепризнанный научный авторитет, академик Сергей Константинович Годунов при встрече с автором этих строк выразился так:
— Насколько я могу судить, ведь мы с Юрием Леонидовичем работаем в разных специализациях, его вклад в науку очень значителен. Начатая ещё в сороковых годах прошлого века перестройка парадигмы отечественного образования и науки, в спешном порядке приспосабливаемая для нужд создания ядерного щита (я, естественно, упрощаю), в последующие годы получила своё развитие. Но уже не только в целях обороны страны — в целом новые технологии нуждались в новом математическом аппарате, который бы позволил развивать машинное программирование. Эта работа была продолжена академиком Мальцевым, а уж от него эстафету развития математической логики и алгебры подхватил Ершов.
Но в этих заметках в понятие «Иерархия Ершова» мы бы хотели вложить более широкий смысл: иерархия — как ступени глубины (или высоты) не только научного познания, но и построения принципов отношения к жизни. Ведь, в конечном счёте, любой учёный, даже такой выдающийся, как Ершов, остаётся прежде всего человеком: со своими радостями и болями, у одних легко изливающимися на мир и окружающих, экстравертов по натуре (таким был, говорят, один из «отцов» Сибирского отделения академик С. Л. Соболев), у других, как у Ершова, не столь открытых, сдержанных, но всё равно где-то там, внутри, очень бурных, порой мучительных (иначе откуда болезни?). И тем, и другим наука и мы, общество, должны быть благодарны за их подвиг жизни. Потому что жизнь настоящего учёного — это именно подвиг, подвижничество, который, к сожалению, чаще всего по-настоящему могут оценить, увы, только они сами.
Характерный штрих: когда занимавший пост премьер-министра в то время Михаил Фрадков вручал Ершову Государственную премию Российской Федерации за монографию «Кратно нормированные поля», то тихонько спросил явившегося без галстука на церемонию в «Белый дом» учёного: «Это правда, что ваша работа имеет большое практическое значение?» На что несколько смущённый академик пробормотал нечто утвердительное. А за то, что явился без галстука, смешно поплатился: «непротокольный» снимок ему так и не прислали, кто-то забраковал…
И в этом тоже своеобразном парадоксе видится одна из драм современной действительности: жизнь, с одной стороны, требует вести себя по «протоколу», сообразно с общепринятыми правилами, с другой — стандартно мыслящие люди всегда не более чем хорошие исполнители. А науку двигают вперёд как раз личности нестандартные…
О «вехах» и «ухабах»
Если судить по внешним признакам, то за перечислением вех биографии академика-юбиляра не увидишь человека. Родился в благополучной и трудолюбивой семье инженеров-железнодорожников (настолько благополучной и трудолюбивой, что его родной брат Валерий тоже стал академиком). Школа с серебряной медалью, университет, Ленинская стипендия. Всего через несколько месяцев после защиты диплома — кандидатская диссертация на основе готовых публикаций в математическом журнале. В 25 лет уже доктор наук. В 30 — член-корреспондент Академии наук тогда ещё СССР (действительный член с 1991 года). Заведующий отделом математической логики Института математики, заведующий кафедрой, декан, ректор НГУ, директор Института дискретной математики и информатики, что был в ведомстве образования. И новый этап — директор одного из самых известных и старейших в Сибирском отделении Института математики им. С. Л. Соболева, председатель объединённого учёного совета по математике и информатике, главный редактор журнала «Алгебра и логика», председатель благотворительного общественного фонда и т. д. и т. п. — несколько страниц текста с перечислением его должностей, званий, наград, научных работ и т. д.
Важно во всём этом огромном списке выделить «корневое»: родился в Новосибирске, окончил новосибирскую школу № 30, затем Новосибирский гос-университет с предварительным «заходом» в ТГУ, откуда настойчиво добивался перевода не один год, вырос на родной «почве» сибирской математической школы до учёного мирового масштаба и сегодня её лидер. По общему признанию, Юрий Леонидович один из «столпов» сибирской науки в целом, на которых, собственно, и зиждется авторитет нашего города и Академгородка. Его работы по математической логике и алгебре, топологии и философии легли в основу новых направлений исследований, а результаты, полученные Ю. Л. Ершовым, составляют базис этих исследований.
Ершова постоянно приглашают с докладами на самые престижные международные математические конгрессы и симпозиумы, в 1996-м он сопредседатель конгресса ЮНЕСКО «Образование и информатика». Написанные им лично и в соавторстве работы переводят, цитируют, и несколько его книг являются для математиков настольными.
Загляните в Интернет: только на постсоветском пространстве на русском языке издано несколько учебных пособий по теоремам Ершова, в том числе и по иерархии, названной его именем. Но есть ещё язык английский, которым свободно владеет учёный, и одна из самых известных в математическом мире книг — созданный в соавторстве с американцами А. Нероудом и Дж. Реммелем и его учеником Сергеем Гончаровым фундаментальный двухтомник «Handbook of Recursive Mathematics».
Но когда я спросил Юрия Леонидовича о месте в мировой науке именно математиков-сибиряков, он задумчиво сказал:
— Видите ли, некоторые сотрудники нашего института являются членами Американского математического общества — крупнейшего профессионального объединения учёных. Там же состоят многие наши соотечественники, которые нынче работают и в США, и в других странах. Но и к нам на научные мероприятия, те же Мальцевские чтения, охотно едут со всего света. Мир математики, как, впрочем, и всей науки, сейчас, по сути, неделим. К тому же коммуникации позволяют. У нас есть масса совместных проектов, мы ведём не просто активную электронную переписку — мы совместно работаем. Поэтому или Американское, или Лондонское математическое общество — эти названия говорят, скорее всего, о местоположении «штаб-квартиры». Индус, японец, немец, русский — не важен цвет кожи и состав крови, важно то, что ты делаешь в науке. Что, впрочем, не умаляет ответственности и гордости именно за Академгородок, за судьбу российской науки. А состояние наших дел по многим позициям весьма тревожное, об этом уже говорено много.
Как происходит сложный, невидимый глазу процесс превращения просто талантливого юноши в большого учёного — во многом тайна и для самой науки. Но ясно, что без целеустремлённейшего труда никакого восхождения по «иерархической лестнице» не будет. Признание, слава, материальный достаток приходят к талантливым людям потом: сначала одержимость в работе. Иногда буквально по принципу: его бьют, а он лезет!
Забавные житейские детали: когда ещё совсем юного абитуриента провожала на учёбу в Томск его будущая жена и единственная подруга жизни Надежда Семёновна, некогда Надя-Надюша, то со слезами на глазах она спросила: «Юрка, ты хоть любишь меня?» На что юноша солидно ответил: «После математики». Сухарь, да и только. Дома Надя рыдала, мама утешала: «Будет тебе плакать! Ещё и получше парни найдутся!» Вряд ли кто тогда мог всерьёз полагать, что Юрий Ершов станет крупным учёным и организатором науки и образования, а его Надя так на всю жизнь и останется рядом с ним, с тремя общими детьми, четырьмя внуками и… с математикой.
Били его достаточно. По его внешней извечной сдержанности судить трудно, но что было, то было. С прекрасными математическими способностями он, начитавшись газет, поехал сначала поступать в Московский физтех. Столичная публика из приёмной комиссии и экзаменаторы отнеслись к нему снисходительно, если не сказать снобистски: ну, давай, сибирячок! Письменные экзамены по математике и физике Ершов сдал на пятёрки. На устном экзамене двое из них «резали» оставшихся как попадя. Ершов держался часа четыре. Потом, чтоб всё-таки «засыпать» «сибирячка», ему дали задачу, которую он в принципе решить не мог, потому что не хватало знаний. Тихое торжество на лицах экзаменаторов он запомнил на всю жизнь и в последующем, при наборе в НГУ, всегда стремился в первую очередь понять: насколько не просто подготовлен человек, а способен к математическому мышлению.
Или взять 2002 год, когда он, уже давно известный учёный, за плечами которого были и многолетнее заведование отделом в родном институте, и восемь лет руководства университетом, стал баллотироваться на должность директора Института математики СО РАН, но не тут-то было: с первого раза не одолел все ступени действительно демократических выборов. Потребовалось время, чтобы коллеги признали его право руководить коллективом с выдающейся историей, насчитывающим в своих рядах несколько других академиков и членов-корреспондентов, десятки докторов и кандидатов наук, по праву гордящимся своим «иконостасом» из барельефов великих математиков на фасаде здания. Со стороны никто никогда не поймёт, какие страсти бушуют порой в душах «сухарей-математиков», насколько сложна бывает картина столкновения научных взглядов, позиций. А если учесть, что всё это ещё к тому же люди с небывалым воображением, то можно понять, почему Ершову пришлось год доказывать, что именно он может привести в равновесие этот научный корабль, шедший вперёд по волнам не столь уж спокойного моря. Замечательное слово «консенсус» им было найдено и применено вовремя. Сохранить и преумножить авторитет института, предоставить каждому наилучшие возможности для реализации своих способностей, объединить всех вокруг непреходящей идеи — временно всё, кроме науки, — это и стало программой его деятельности в новой должности.
Мир Академии в широком смысле слова хоть и бесконечно разнообразен, но и в нём главенствуют те же принципы: руководитель научного учреждения опирается на авторитет своего коллектива, своих коллег, но и его личные заслуги перед наукой являются своеобразным гарантом устойчивости «корабля». И от того, насколько удачен этот «сплав», в конечном итоге зависит всё: уровень научной деятельности, авторитет института в научном мире и обществе, бюджетное финансирование, гранты, командировки, договора, зарплата, наконец.
НГУ — это тоже школа
На новом посту ему очень пригодился опыт руководства университетом. Член-корреспондент РАН (ныне действительный член РАН, прим. ред.), его ученик Сергей Гончаров, показав мне на компьютере историко-иерархическую лестницу, кто есть кто в математике (Гончаров — ученик Ершова, Ершов — ученик Мальцева, Мальцев — ученик Колмогорова и т. д. до классиков математики Карла Теодора Вейерштрасса и Карла Фридриха Гаусса), на мой вопрос, каким ректором был Юрий Леонидович, сказал:
— Очень хорошим. Он знал, что университету нужно, и последовательно добивался этого.
— А что НГУ было нужно?
— 1986—1994 годы: пик перестройки и ломки всего что было. Ершов сумел сохранить кадры, при нём полставочники получали в университете больше, чем была зарплата в ту пору в абсолютно обнищавших институтах СО РАН. Это почти невероятно, но именно в те годы он начал активно строить и укреплять материальную базу. Я знаю, насколько ему было трудно решать оргвопросы в условиях разбушевавшейся демократии, на него наседали «Швондеры», но он терпел, и я не помню, чтобы он хоть раз повысил голос, и упорно вёл НГУ вперёд.
Взять хотя бы такой факт: в этот период стали призывать студентов в армию, была буча, доходило до забастовки. Ершов летал специально в Москву, встречался с высоким начальством, конфликт был мирно улажен. А те ребята, которым пришлось служить, вернулись в НГУ все до единого. Ю. Л. Ершов добился создания на базе физико-математической школы Специализированного учебно-научного центра имени М. А. Лаврентьева, который стал частью НГУ, на основе реорганизации и включения в состав НГУ политехникума был создан Высший колледж информатики НГУ с техническим факультетом, который стал готовить специалистов в области информатики, потребность в которых растет все эти годы. Была также реализована программа по началу строительства нового спортивного центра НГУ.
Ну и немаловажная деталь, говорящая об атмосфере тех лет в университете: наша команда КВН была одной из сильнейших в России!
Смею утверждать, что ректора Ершова любили студенты и уважали преподаватели. Это очень современный, эрудированный, широко начитанный и в специальной, и в художественной литературе тип лидера. Но, подчёркиваю, главное в научном руководителе то, что он сам из себя представляет как учёный. И тут Юрий Леонидович на высоте.
Коллеги Ершова отмечают: при всей своей корректности, он очень твёрд и прям в суждениях, когда дело касается явных ошибок в чьей-либо работе. Так, например, однажды он написал заявление и оставил кафедру в НГУ, когда, по его убеждению, тогдашний ректор стал проводить неверную политику, которая девальвировала качество подготовки специалистов. Так всё на бумаге и изложил…
О позиции
Какой-либо общественной деятельностью в обыденном смысле слова Юрий Леонидович почти вообще не занимался. Когда ещё в студенчестве на него, вновь избранного члена комитета комсомола НГУ, навалились с упрёками, что он бездействует (а в это время он с головой зарылся в математическую логику), растерянный, он попросил совета у своего научного руководителя Анатолия Ивановича Мальцева. Тот почесал огромную лысую голову:
— Скажи им, что твоё общественное поручение — подтягивать по математике отстающих!
Так оно, впрочем, и было…
Это может показаться невероятным, другой бы, как говорится, всю жизнь гордился, что был делегатом последнего, исторического XXVIII съезда партии (автор этих строк хорошо помнит в составе делегации Новосибирской области молодого ректора НГУ), а Ершову это как-то «мимо»: «Ну, наверное, надо было, ректор — вот и избрали…»
Но общественная деятельность учёного — это не столько участие в различного рода съездах и заседаниях, сколько его чётко выраженная гражданская позиция. И здесь нельзя не отдать должное жёсткой последовательности Ершова, когда дело касается в первую очередь защиты интересов науки и образования. Автор этих заметок уже немало лет имеет возможность видеть и слышать высказывания академика Ершова на этот счёт.
Его статьи, интервью в журналах и газетах всегда проблематичны. Он не устаёт повторять: реформа науки и образования только тогда правомочна, когда она проводится на пользу делу, а не для удовлетворения тщеславия чиновников. «Интеграл будет отрицательный?», «Где же высокие цели?», «Для НГУ «гребёнка не подходит», — вот лишь несколько заголовков его публикаций на эту тему. Он прямо, по именам называет тех людей, кто — от министерства до СО РАН и НГУ — действует не сообразно потребностям развития науки и общества, а в угоду сиюминутным интересам. Его, как учёного и гражданина, возмущает некомпетентность, иногда даже дремучесть некоторых «руководителей от науки», тревожит опасность коммерциализации науки и образования, которая ничего общего не имеет с настоящей инновационной деятельностью.
В этом же смысле особенно показательна его недлинная речь на праздновании 50-летнего юбилея Института математики им. С. Л. Соболева. Рассуждая о непростой судьбе науки и образования в нынешней России, академик Ершов предложил ввести, как он выразился, в обиход термин «интеллектуальная безопасность общества, страны». С тем, чтобы по возможности снизить те непредвиденные риски, которые открываются перед человечеством сегодня. По его глубокому убеждению, решать всё новые и новые проблемы, которые нам преподносит само развитие цивилизации, можно только на основе высокоразвитых науки и образования. Трудно что-либо добавить существенное…
Совсем недавно автор этого очерка спросил председателя Сибирского отделения РАН академика Александра Асеева:
— Александр Леонидович, как лично вы оцениваете значение деятельности Юрия Леонидовича Ершова?
— Видите ли, математика изначально была «секретным оружием» Сибирского отделения. Это наш «конёк», базис, фундамент деятельности всех научных учреждений. А нынешний директор Института математики СО РАН Юрий Леонидович Ершов, как утверждают специалисты, входит в десятку лучших математиков мира. Так что судите сами…